— Ты знаешь этого человека? — спросила Джил и повернула блокнот к молодому человеку.
— Нет, я сделал эту зарисовку, пока вы с ним разговаривали.
— Это мистер Освальд Берк, собственной персоной.
— Тот самый!
Его удивление было искренним и даже чрезмерным. Юноша резко захлопнул блокнот.
— Это вполне возможно, — заметил молодой человек. — У него было совсем другое выражение лица, когда он разглядывал вон ту ерундовину.
Юноша указал на сооружение из тонкой проволоки, водруженное на конце короткой прямой деревянной ножки. Его лицо в тот момент выражало смесь отвращения, пренебрежения и неподдельного гнева. Но вскоре все это сменила искренняя детская ухмылка.
— Ну вот, он встретился на моем пути, и ничего не произошло. Когда я делал этот набросок, то считал, что передо мной просто глупый обыватель, который считает себя обязанным идти в ногу со временем.
— Как тебя зовут? — не обращая внимания на его излияния, спросил Дэвид.
— Том Драммонд, — сказал он, поочередно рассматривая супругов, и затем нарочито небрежным тоном спросил. — А вас как?
Дэвид удовлетворил его любопытство и, несмотря на нарастающую с его стороны враждебность, продолжил свои расспросы.
— Ты профессиональный художник или занимаешься этим ради удовольствия?
— И то, и другое, а может, все наоборот.
— Художественная школа?
— Неужели это настолько заметно?
— Если тебе не хочется, можешь не отвечать.
Том Драммонд покраснел, а Дэвид, ожидая ответа, спокойно стоял рядом. Джил пришла юноше на помощь.
— Мой муж работает в учебном госпитале. Не стоит на него обижаться. Вся его жизнь состоит из перепалок со студентами, и он постоянно задирает их.
— Послушай, — перебил ее Дэвид, — у тебя несомненный дар к рисованию. Я бы сказал, божественный, и ты наверняка это понимаешь. Мне очень понравился набросок моей жены, я собираюсь купить его у тебя за двенадцать гиней. На мой взгляд, именно столько он сейчас стоит, поскольку твоя известность не выходит за рамки узкого круга коллег. Во всяком случае тебе сейчас никто не заплатит больше. Лет через десять, я думаю, его цена поднимется до тридцати, но в данный момент могу предложить за него только двенадцать гиней. Я почти уверен, что могу столько же получить с Симингтона-Коула, если ты этого захочешь. Ему это понравится.
Том ничего ему не ответил и посмотрел в другую сторону зала. Уинтринхэмы заметили, что его взгляд был прикован к парочке, стоявшей перед большим холстом, украшавшим противоположную стену.
— Я хотел бы переговорить с моими друзьями, — наконец нарушил молчание Том. — Вернусь через минуту.
Они посмотрели ему вслед. Служитель у двери поднялся и направился в следующий зал. Очевидно, он почувствовал, что наступает время закрытия выставки и посетителям пора уходить, но у него не было возможности выставить их вон. Том выждал, пока служитель пересек ему дорогу, и продолжил свой путь. При его приближении друзья разом повернулись к нему.
Один из них был приблизительно того же возраста, что и Том. Что-то около двадцати, но невысокий, с нездоровым цветом лица и хрупким телосложением. Его подбородок опоясывала жиденькая черная бородка, а голову украшала немногим более густая растительность.
— Довольно отталкивающая внешность, — пробормотала Джил.
— Второй, похоже, принадлежит совсем к другому кругу, — заметил Дэвид.
Этим человеком был мужчина старшего возраста, хорошо и аккуратно одетый, с тщательно расчесанными серо-стальными волосами. Через его левую руку был переброшен плащ, в другой он держал черную фетровую шляпу.
— В любом случае он не принадлежит к художественной богеме, — согласилась Джил.
Том с жаром принялся им что-то рассказывать. Они кивали ему в ответ и посматривали в сторону Уинтринхэмов. Те отвернулись и начали продвигаться к двери. У них не было никакого желания оказаться вовлеченными в дальнейшие представления и знакомства. Тем более что Дэвид уже начал сожалеть о своей инициативе.
Они покинули выставочный зал и через центральный холл направлялись к выходу. Но прежде чем им удалось добраться до дверей, их догнал Том Драммонд.
— Я считаю, что мог бы предоставить рисунки в ваше распоряжение, — сказал он, — но хотел бы еще подумать.
— Почему бы и нет?
— Как я мог бы связаться с вами, если все-таки соберусь продать их?
Дэвид стал рыться в карманах. Джил открыла свою сумочку и извлекла из ее недр визитную карточку.
— Вот, пожалуйста, — сопроводила она ее появление.
Том взял ее за угол и с любопытством принялся разглядывать.
— Несколько архаичная, не так ли? — со смехом прокомментировала Джил. — Но у меня еще остался значительный запас того же сорта, и подчас они оказываются полезными.
Джил подумала, что юноше осталось совершенно непонятно, о чем она только что вела речь. Исторически сложилось так, что в те далекие годы люди наносили редкие визиты и оставляли свои визитки. Теперь они были скорее в качестве забавной игрушки, чем данью традиции, если только это не был престарелый друг чьих-нибудь родителей, который действительно не мог представить знакомства без этой детали.
— Это твой адрес? — спросил Том, поворачивая карточку в руке. Деловые визитки были ему знакомы, но эти не были на них похожи.
— Это наш адрес. Мы всегда жили там. Ближайшая станция метро Белсайз Парк. Это неподалеку от Хита. Знаешь, где находится дом Хита?
— Нет.
— Жаль, ведь мы живем совсем рядом. Но его довольно легко найти.
— Чаще всего я возвращаюсь домой вечером между шестью и семью часами, — сказал Дэвид. — Если надумаете, то приходите в это время.
— Спасибо, сэр. — Это слово слетело с его языка скорее всего по ошибке. Том покраснел и стал кусать губы, затем махнул рукой и, не прощаясь, ушел.
Дэвид, привычный к этой форме обращения, когда он беседовал со студентами-медиками, направился к выходу. Внезапный уход Тома был несколько странным, но многие из его подопечных вели себя не лучше. Было даже непонятно, как впоследствии из них вырастали вполне благовоспитанные врачи.
Уже у дверей к нему присоединилась жена.
— Он на что-то обижен, — заметила Джил, когда они спускались по лестнице. На улице уже наступили сумерки, ветер утих, а река струилась внизу темной лентой, и в ней отражался свет фонарей по ее берегам.
— Довольно ершистый молодой человек, надо заметить, — сказал Дэвид. — В нем есть нечто первобытное. Хотел бы я знать, чем Берк мог вызвать такую неподдельную ярость по отношению к своей персоне.
— Не думаю, что он действительно его ненавидит. Это просто его артистический темперамент. Как бы то ни было, я все смогу выяснить, когда Том появится у нас.
— Если он придет.
— Юноша обязательно придет, — уверенно заявила Джил, пока они спускались к своей машине.
Глава 2
Дом Уинтринхэмов в Хемпстеде вместе со своим ближайшим окружением счастливо пережил не только войну, но и нашествие последующих перепланировок и реконструкций. В то время как на Ховерсток Хилл и ее продолжении Рослин Хилл произошли значительные изменения, многие особняки викторианской эпохи на западной стороне были снесены и перестроены в многоквартирные здания, небольшие и очень милые домики с балконами, выстроившиеся по направлению к Хиту, остались в своем первоначальном виде, а в дальнейшем даже похорошели после покраски, ремонта и других проявлений хорошего ухода. Трехэтажный дом Уинтринхэмов возвышался над своим окружением и был выкрашен в светло-серые тона с голубыми оконными рамами и дверями. Ремонт производился всего год назад, и теперь он сиял свежестью и чистотой.
На следующее утро после посещения Вестминстерской галереи Джил, как обычно, стояла на ступеньках дома и выслушивала последние наставления мужа перед уходом в госпиталь.
— Если позвонит доктор Ферлоу, то пусть свяжется со мной около двух часов в медицинской школе. Я хотел бы поговорить с ним лично.
— Ферлоу, — повторила Джил, стараясь запомнить это имя.
— Кто-нибудь еще может сюда позвонить?
— Надеюсь, что нет. Если только молодой человек, с которым мы познакомились вчера, не захочет договориться о встрече. Но с этим ты и сама сможешь управиться.
— Ты имеешь в виду Тома Драммонда?
— Его так зовут?
— Да. Хотя не думаю, что мы его снова увидим. Похоже, что для него эта встреча ничего не значит. Очевидно, двенадцать гиней от голода его не спасут.
— Даже при теперешних ценах эти деньги для любого окажутся неплохим подспорьем, хотя бы и временным.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Непохоже, чтобы он очень нуждался в деньгах.
— Если принять во внимание расходы на кисти и краски, то и двенадцать гиней могут кое-что значить.